[16012011]

Название Нестандартные решения
Пейринг Пак Чонсу/Кюхён, Пак Чонсу\Ким Ёнун, упоминаются Пак Чонсу/Ли Хёкдже
Рейтинг PG 13
Жанр AU

От автора писалось по заявке MagikDaisy :Кюхён/Итук. Рейтинг как можно выше. Возможно АУ
Уважаемая MagikDaisy, простите, что с "рейтинг как можно выше" не получилось
Зато 3497 слов


- Простите, - кто-то осторожно касается локтя Чонсу. – Это же вы – лечащий врач пациента из сорок второй палаты? Мне бы хотелось поговорить с вами.


Газетчики умолкают только спустя месяц после происшествия.
В официальной версии, распространенной среди ведущих издательств, Агентство приносит извинения фанатам за отсутствие должного контроля при монтаже декораций, а семье пострадавшего певца - за доставленные неудобства. Два месяца лечения в травматологическом отделении центрального госпиталя, пышно обставленное возвращение на сцену и снова катастрофа.
Он не может петь. И не потому, что у него не хватает способностей и таланта. И даже не потому, что антифанаты как никогда громко кричат о своей антипатии. Просто каждый раз, когда ведущий объявляет их группу, голос исчезает. Словно кто-то нажимает на кнопку “mute”.
Два сорванных выступления, и Агентство готово на все, что угодно. Даже на то, чтобы поместить его в психиатрическую клинику. Индивидуальный подход, отдельная палата, телевизор и лечащий врач – из светил психиатрии международного уровня. Разумеется, никто не называет сроков лечения и предполагаемые даты выписки. Пресс-служба объявляет о подготовке к выпуску сольного сингла.
Ложь.
На деле «сольный исполнитель» который день подряд рассматривает нежно-голубые стены палаты и молчит.


- Я не знаю, как следует себя вести, - Сонмин нервно кусает губы. – Он же не сумасшедший, правда?
- И?
- Когда его выпишут?
- Когда ему станет лучше, - Чонсу смотрит на часы – какие-то двадцать минут, и можно будет ехать домой.
- Но ему лучше, - Сонмин комкает в руках кепку. – Это же сразу видно.
- Он все еще не разговаривает. А, значит, все еще не может выйти с вами на сцену… Даже диски, что ты привозишь, так и остаются нераспечатанными.
Сонмин вздыхает и поджимает губы.
- Он и со мной не разговаривает. Смотрит так, словно видит меня впервые. Это ужасно. И странно. Его выписали из госпиталя два месяца назад. Мы перекроили репертуар так, чтобы он вливался постепенно. Не перенапрягаясь.
- Менеджеры рассказывали, что у него пропадает голос перед шоу…
- Если он больше никогда не запоет…
- Депрессии лечатся, - Чонсу ободряюще хлопает молодого человека по плечу. – Нужно лишь время.


Психиатрия – забавная штука. Она повсюду. Вокруг полно депрессивных личностей. Чонсу не исключение. Он лечит людей с теми же симптомами, что и у него, однако, людям становится легче, они возвращаются в семьи, устраиваются на работу, а Чонсу все еще не знает, как перестать ждать и надеяться.
Хёкдже всегда перезванивает. И это невероятно бесит. Но он всегда перезванивает – позже: через час, два или на следующее утро. У него всегда есть оправдания, например, срочная операция. Ночное дежурство. Что угодно. По сути, Чонсу готов поверить всему. Хёкдже не обязательно оправдываться. Ему всего только и нужно – набрать номер.


- Твой друг такой милый, - как бы между прочим произносит Чонсу, рассматривая двор клиники из окна палаты.
- Все так говорят, - отвечает Кюхён, не открывая глаз.
- Спрашивал, фрукты каких цветов обладают наибольшим антидепрессивным действием.
- И чего мне ждать? Апельсинов? Бананов?
- Я послал его в интернет.
- Мин все еще считает меня ребенком, - Кюхён открывает глаза. В его голосе столько горечи и сожаления, что Чонсу невольно оборачивается, на ходу придумывая какие-нибудь ободряющие слова.
- Разве это плохо? Дружеское плечо…
Кюхён хмыкает.
- Возможно, это не совсем то, чего я от него хочу.


Когда Чонсу впервые видит Кюхёна, ему кажется, что причин для волнений нет. Парень не производит впечатления психически нездорового. Более того, Чонсу уверен, что психика у мальчика куда устойчивей его собственной. Однако, менеджеры и руководство компании по производству каких-то суперстар для корейского шоу-бизнеса в тревоге, а, значит, нужно хотя бы сделать вид, что состояние здоровья мальчишки вызывает опасения.
- А вы достаточно опытны, чтобы поставить диагноз? – недоверчиво спрашивает один из менеджеров, опасливо поглядывая на белые кроссовки с крылышками по бокам на ногах Чонсу.
- Возможно, следует позвать кого-нибудь еще? – подхватывает второй, скептически рассматривая клетчатые штаны чуть пониже колена, выглядывающие из-под халата.
- Сегодня праздничный день, - вздохнув, произносит Чонсу. – Клиника не работает. Я приехал только потому, что был неподалеку. Дежурный врач занят на выезде, я единственный, с кем удалось связаться администратору.
- Не повезло, – хмыкает потенциальный пациент. Он поворачивается к менеджерам. – Я не собираюсь проводить выходной день в психушке. Если вы хотите, чтобы меня осмотрел врач, то вот врач, вот я. Надеюсь, беседа не займет много времени?
Он садится на стул напротив Чонсу.
- Чертовски жарко сегодня, не находите?


- Кстати, - Чонсу отходит от окна. – Когда ты начнешь ходить на групповые тренинги? И разговаривать с людьми, которые волнуются за тебя?
- Я начну, - неуверенно отвечает Кюхён. – Но не сейчас. Я не уверен, что хочу.
Чонсу медленно выдыхает, стараясь из последних сил сдержаться и не сорваться на крик.
- Переформулирую, - говорит он, растягивая слова. – Через полтора часа тебе нужно отправиться в зал для групповых занятий и постараться. Поверь, это будет не так сложно, как ты думаешь.
Парень, наклонив голову, сердито смотрит на него из-под длинной отросшей челки и молчит.
- И?
- Я не считаю нужным ходить на эти занятия, - Кюхён встает с кровати и подходит к Чонсу. – Разве нельзя придумать что-то другое?


День поступления Кюхёна в клинику снова совпадает с дежурством Чонсу. Это снова воскресенье, и в округе нет никого из старших, кто бы изъявил желание осмотреть нового пациента.
- Просто депрессия, - уверенно ставит диагноз Чонсу, лучезарно улыбаясь сопровождающим Кю менеджерам. – Афония… То, что у него исчезает голос едва дело доходит до выступления перед публикой, связано с парезом голосовых связок. То есть они не работают так, как должны…
- Это лечится?
- Вероятно, пары недель должно хватить.
Менеджеры тревожно переглядываются.
- Эээ…а нельзя как-то сократить сроки лечения?
Чонсу насмешливо приподнимает брови.
- Это не аппендицит, который можно вырезать и тут же забыть о его существовании, - он смотрит на съежившегося в углу Кюхёна. – И вам нужно оставить его здесь.
Кю вздрагивает и отводит взгляд, преувеличенно внимательно разглядывая кабинет дежурного врача.
- Хорошо,- наконец, кивает один из менеджеров. – Разумеется, Чо должен содержаться в отдельной палате. В понедельник мы приедем поговорить с заведующим. До этого времени, пожалуйста, позаботьтесь о нем.
Они быстро выходят, церемонно поклонившись Чонсу.
- Свободна только сорок вторая, - сообщает он Кюхёну. – Сейчас я позову медсестру.
Он ободряюще улыбается и покидает комнату. В твердой уверенности, что возиться с этим мальчишкой из какого-то там бойз-бэнда придется не ему.


После утреннего обхода он всегда пьет кофе и листает свежие газеты. Или пытается придумать планы на вечер – размеры телефонной книжки позволяют найти пару-тройку любопытных вариантов. И только один из них всегда заведомо проигрышный.
- Привет, - вкрадчиво произносит Чонсу.
- Привет, - откликается Хёкдже. – Кого-то нужно посмотреть?
- Я просто хотел узнать, как дела?
- Слушай, Чонсу, сейчас десять утра и мне нужно идти в обход, - вздыхает Хёкдже, и Чонсу чувствует себя виноватым. И глупым одновременно.


Они знакомы почти семь лет: вместе поступали в университет, вместе прогуливали лекции, вместе дежурили в университетской клинике на старших курсах. Однако после окончания Чонсу не стал, как Хёкдже, поступать в ординатуру по хирургии, а ушел в психиатрию.
Они редко встречаются, в основном, по рабочим вопросам – когда требуется консультация – или психиатра – в отделении гнойной хирургии все той же университетской больницы, или хирурга – в клинике, где работает Чонсу.

Ему никак не избавиться от этой привычки – звонить Хекдже пару раз в неделю без всякого повода. И пусть прошло уже почти четыре года с того дня, когда они получили дипломы. Сам Чонсу называет это «поддерживанием отношений», хотя, например, Ёнун упорно считает, что Чонсу просто все еще влюблен в Хёкдже.
- Просто у вас ничего не вышло в прошлом, вот ты и пытаешься вытащить отношения в настоящее, - говорит он, просматривая от скуки папку с исходящими звонками на телефоне Чонсу. – Как это называется по-вашему, на психиатрическом? Незавершенное действие?
Чонсу злится, хотя Ёнун, как всегда, прав.
В последний раз, когда они встречались – всей компанией, Хекдже привел с собой приятеля – невысокого парня с милой улыбкой и смешным провинциальным акцентом.
- Мы вместе сняли квартиру, - объяснил тогда Хёкдже. – Он из Мокпо, в Сеуле пока никого не знает. Вот я и подумал – было бы здорово, если бы вы с ним познакомились.
Всю дорогу до дома Чонсу Ёнун сокрушался, что не взял с собой фотоаппарат.
- Видел бы ты свое лицо, Чонсу! Черт, теперь всегда буду брать на наши встречи камеру…


- Как дела у Донхэ, - проигнорировав слова Хекдже про обход и больных, продолжает Чонсу.
- У нас все нормально, - Хёкдже снова вздыхает. – Чонсу, я перезвоню тебе позже, хорошо? Передавай привет Ёнуну!
В трубке короткие гудки.
В дверь ординаторской осторожно стучат.
- Простите, - входит одна из медсестер, работающих на отделении Чонсу. – Ваш мальчик…
Хотя Чонсу официально числится лишь вторым доктором палаты номер сорок два, Кюхёна считают исключительно «его» пациентом.
- Палата 42? – вздыхает Чонсу. – Что там опять?
- Он отказывается есть, - медсестра виновато смотрит на Чонсу. – Говорит, что будет обедать, только если вы придете к нему в палату.
- Шантажист! – морщится Чонсу. – Спасибо. Можете передать ему, что я не приду. У меня есть дела поважнее исполнения прихотей зазвездившегося малыша.
Медсестра, помедлив пару секунд, кивает и выходит из ординаторской.

Впрочем, «зазвездившийся малыш» не унимается. Он прогуливает групповые тренинги, игнорирует попытки разговорить его и продолжает настаивать на том, чтобы им занимался исключительно Пак Чонсу – хён.
На исходе шестого дня Чонсу вызывает заведующий отделением, чтобы сообщить о том, что он освобожден от лечения больных в половине закрепленных за ним палат.
- Вы понимаете, что существует свобода выбора лечащего врача, - профессор утирает пот со лба.
- Но я же могу отказаться? – Чонсу злится – ситуация кажется ему верхом идиотизма: восемь его прежних пациентов в обмен на одного-единственного, которого и больным-то назвать язык не поворачивается. – Вы же понимаете, что не следует идти у него на поводу?
- Разумеется, мы не идем у него на поводу. Возможно, будет правильно, если такого необычного и молодого пациента будет лечить такой же молодой врач.
Чонсу кривит губы в усмешке.
- Чонсу, вы же понимаете – его Агентство настаивает. Это серьезные люди. Они заинтересованы в скорейшем выздоровлении пациента из сорок второй. К тому же они хорошо платят. А вы отлично осведомлены о некоторых финансовых затруднениях нашей клиники.
Чонсу отводит взгляд.
- Одним словом, - профессор тяжело поднимается из-за стола и, перегнувшись через столешницу, с чувством хлопает Чонсу по плечу. – Мальчик ваш. Попытайтесь поладить с ним. В конце-концов, вы тоже заинтересованы, чтобы он выздоровел поскорее.
- Это каким образом? – спрашивает Чонсу, из всех сил пытаясь скрыть свою злость.
- Пока мальчик здесь, некоторые ваши палаты будут вести другие врачи. А, если вы будете несговорчивы, то я раздам и оставшиеся. И это, возможно, отразится на вашей заработной плате.
- Разумеется, в худшую сторону?
- Как решит Совет, - уклончиво отвечает профессор. – Будьте душкой, Чонсу, вы же понимаете, как сложно сейчас хорошо трудоустроиться.
- Я могу идти?
- Конечно, - профессор снова садится в кресло. – Придумайте что-нибудь. Медицина любит нестандартные решения.


Если все закончится хорошо, возможно, «нестандартные решения» станут темой научного исследования. А если плохо, то Чонсу придется съезжать с квартиры и искать себе другую работу. Например, можно пойти мыть посуду в ресторанчик Ёнуна. У него всегда есть свободные вакансии.
А еще Ёнун не витает в облаках и не страдает от необъяснимых перепадов настроения. И у него нет приятеля, с которым он снимает квартиру. И, возможно, Чонсу нужно прекратить неэффективное строительство воздушных замков и просто посмотреть по сторонам. Хотя бы попробовать.
Быть может, это и есть то самое «нестандартное решение» для Пака Чонсу.


Они много разговаривают. В основном, потому, что Кюхён все еще игнорирует групповые занятия.
Сонмин по-прежнему приходит каждый день, приносит всякие забавные мелочи, апельсины и яблоки. Пару раз – даже собственноручно приготовленный тыквенный пирог.
- Спасибо, - настороженно глядя на Сонмина, произносит Кюхён.
Сонмин забавно округляет глаза и делает шумный вдох.
- Кю!
Чонсу, присутствующий в палате по настоянию Кюхёна, прячет улыбку.
Сонмин переводит сияющий взгляд на Чонсу.
- Пак Чонсу-хён!
- Все налаживается, - пожимает плечами Чонсу. – Я же говорил – вопрос времени.
Сонмин снова смотрит на Кюхёна, закусив губу.
- Я оставлю вас, хорошо? – Чонсу ободряюще улыбается Кю. – У меня еще есть дела.

- Он принес билеты на пятничное шоу, - сообщает Кюхён, когда Чонсу возвращается в палату.
- Пойдешь?
Кюхён трет переносицу.
- А как же стационарное лечение?
- Кстати, - Чонсу садится рядом с ним, - я попросил заведующего отпустить тебя на выходные. Как чувствовал…
- Я живу в общежитии. С ребятами. Я не готов туда возвращаться, - он осторожно трогает свою шею.
- Если хочешь, можешь остаться у меня на выходных, - это звучит по-идиотски и, разумеется, непрофессионально, но, кажется, у Чонсу есть идеи.
- Но мы же снова вернемся сюда в понедельник? – с тревогой спрашивает Кюхён.
- Разумеется, - ворчливо откликается Чонсу. – Разве тебя выписали?
Кю отрицательно мотает головой.
- Вот и ответ.
- Это хорошо, - он снова спокоен и невозмутим, а Чонсу хмурится, не понимая, отчего же внешний мир так страшит этого странного мальчика.
- Кстати, - Чонсу снимает очки и прячет их в карман белого халата. – Раз уж мы идем смотреть на твою группу в пятницу, расскажи – какие фанатские кричалки у вас в ходу? Ведь кричать всякие ободряющие глупости все еще принято?

За видеоигры отвечает Ёнун, потому что только у него из всех знакомых Чонсу, есть приставка.
- Только не забудь! – просит он вечером вторника, когда Ёнун заезжает к нему на работу с новыми пирожными из своего ресторанчика. Его маленькая слабость – сладкое из кондитерии при ресторане.
- Конечно-конечно, - Ёнун кивает, аккуратно стряхивая крошки с его коленей.

И, разумеется, он забывает, вынуждая Чонсу звонить ему в разгар рабочего дня пятницы.
- Я, как Золушка, работаю, не покладая рук, пытаясь принести пользу Родине вообще и шоу-бизнесу в частности, а ты даже простейшие вещи не в состоянии запомнить! – возмущенно шепчет он в телефонную трубку.
- Ох, уж эти твои сравнения! Причем тут Золушка? Ты купил себе пару хрустальных башмаков?
- Она тоже понадеялась на крестную фею.
- В роли крестной феи сегодня выступаю я?
- Ты видишь еще кого-то, кто не выполняет своих обещаний? И ты даже хуже феи, в ее случае все работало хотя бы до двенадцати.
- Я привезу тебе эту чертову приставку, - взрывается Ёнун. – Во сколько ты сегодня собираешься вернуться?
- В районе семи.
- Я приеду в шесть, в пересмену у поваров, и оставлю коробку в гостиной.
- Мне нужно, чтобы ты ее подключил, - Чонсу хмурится.
- Зачем тебе она? Ты все равно не умеешь играть!
- Я ищу нестандартные решения. И привези каких-нибудь дисков с играми. Все, что угодно. Хоть тетрис.
- Нестандартные решения, - ворчит Ёнун на другом конце провода, шурша какими-то бумагами. – Я все понял, хён. Будет сделано!

Он почти не помнит само выступление – потому что смотрит не на сцену, а на Кюхёна.
- Хён, ты прожжешь на мне сегодня дыру, - цедит тот, не выдержав, и на всякий случай поправляет темные очки.
- Ты не думаешь, что должен быть сейчас на сцене, а не в зрительном зале? – интересуется Чонсу.
- Ты не думаешь, что не нужно заставлять друзей волноваться из-за того, что зрители не считают тебя частью группы?
- Это трусость. Я читал, что фанаты организуют проекты для твоего возвращения в группу.
Кю вздрагивает.
- Я не могу петь.
- А ты пробовал? – Чонсу выдыхает эти слова прямо в ухо Кюхёну.
МС объявляет следующих исполнителей, и Кю поворачивается к Чонсу.
- Готовь кричалки, хён, - произносит он, улыбаясь немного глуповатой мальчишеской улыбкой. – Они пригодятся!

По дороге домой Кюхён молчит, разглядывая улицы и дома.
- Я осип, - сообщает Чонсу. – У меня хорошо получалось кричать?
Кюхён фыркает.
- И нам нужно заехать в магазин.
- Может, я поведу? – Кюхён оживляется. – Хён, кто учил тебя водить?
- Я ходил в автошколу, - Чонсу щурится. – И да – я честно сдал экзамен!
Кю хихикает:
- Кажется, я уже не первый, кто спрашивает! В Need for Speed ты бы и уровня не прошел!
- Э?
- Ты же говорил, что у тебя дома есть видеоигры? Ты уверен, что это не шашки или шахматы?
От допроса с пристрастием Чонсу спасает только то, что они въезжают на подземную парковку супермаркета.

От автостоянки до дома пять минут пешком. Но и этих пяти минут оказывается достаточно, чтобы промокнуть до нитки, когда их по пути обратно настигает дождь.
Чонсу стягивает футболку, критически рассматривает вымокшего Кюхёна и уходит в другую комнату.
- Не уверен, что мои вещи тебе подойдут, - кричит он. – Но я постараюсь что-нибудь найти.
- Оу, - говорит Кюхён, став обладателем чуть коротковатой футболки и пижамных брюк смешной расцветки. – Все не так плохо. Кажется.
- Располагайся, - Чонсу машет рукой в сторону дивана. – Сейчас я что-нибудь придумаю с ужином.
- Ого! – в голосе Кюхёна явно слышится воодушевление. – Я включу приставку?
- Конечно-конечно.
- Посмотришь? Я не хочу есть, - он с восторгом перебирает диски в коробках.
- Да? – Чонсу с готовностью откладывает в сторону замороженную пиццу. – Но, если вдруг, ты только скажи…

Компьютерные игры утомительны. Это последнее, о чем успевает подумать Чонсу прежде, чем провалиться в сон.

Утро начинается с боли в затекшей за ночь шее. Помимо этого, Чонсу не совсем чувствует левую ногу, потому что на ней лежит спящий Кюхён. Он обнимает Чонсу за талию, придерживая плед, которым закутал их обоих, укладываясь спать.
Чонсу осторожно потягивается, в шее что-то зловеще хрустит.
- Утро? – сонно осведомляется Кюхён, не размыкая рук.
- Утро, - подтверждает Чонсу.
- Здорово, - Кюхён безмятежно улыбается и выглядит совсем мальчишкой. – Я почти 14 уровня. И у меня уже есть одна «синяя» вещь.
- Ммм… Это круто?
- Ну… есть чем гордиться. Ты совсем не играешь в игры?
Чонсу виновато трет нос.
- И я давно так не веселился, - Кю двигается ближе к Чонсу.
- Я рад, - тот, улыбаясь, притягивает его к себе.
- Спасибо, - Кю морщит нос и неожиданно целует Чонсу в губы. Потом отстраняется – также стремительно, и поднимается с дивана.
- Я в душ, - объявляет он и, подхватив с пола джемпер, выходит из комнаты.

Чонсу как раз заваривает чай, когда слышит, как Кюхён поет в ванной.
- Эгей! – кричит он. – Ты поешь!
Кюхён смеется, меняя мотив.
- Я же говорил, что тебе нужно просто попробовать! – снова кричит Чонсу, разливая чай по чашкам. – Завтрак готов!
- Тебе тоже нужно попробовать, - произносит Кюхён, откусив от бутерброда.
- М?
- Ко мне вчера заходил твой друг, - поясняет Кю и, заметив, как напрягся Чонсу, добавляет. – Он просто волновался за свою приставку… Я бы тоже так поступил. Она у него крутая!
Чонсу молчит, делая маленькие глотки из своей чашки.
- Он тебя очень любит… Ты бы тоже мог попробовать.

За Кюхёном в день выписки приезжает Сонмин. И Чонсу даже не пытается уговорить себя считать то, что светится в глазах Мина, простой мужской дружбой.
- Я требую билеты на ваше первое выступление, - говорит он, вручая Кю выписку из истории болезни.
- Разумеется, - Кюхён кивает и удобнее перехватывает сумку с вещами. – А я требую, чтобы Ёнун-хён дал мне диск с игрой, в которую я играл.
- По рукам, - кивает Чонсу и машет Сонмину. – Хорошо добраться до дома!

Ёнун все еще утверждает, что Кю мог бы постараться и организовать им билеты на хорошие места.
- Фанатский сектор! – возмущается он. – Что я делаю в фанатском секторе бойз-бэнда?
- Я распечатал кричалки, - Чонсу хлопает рукой по висящей на боку сумке. – Новые обвел красным маркером. Не запутаешься.
- Как низко я пал! – Ёнун в притворном ужасе закатывает глаза.
- У них неплохая музыка, - Чонсу встает на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть сцену. – И ты ни разу не слышал, как поет Кюхён.
- Я слышал, как поет этот его приятель. Сонмин? Да, Сонмин. На каком-то радиошоу.
- Угу, - Чонсу улыбается, в очередной раз вспоминая глуповато-счастливую улыбку Мина, когда Кюхён впервые заговорил с ним. – Им вообще повезло друг с другом.
- В смысле? – заинтересовавшись, щурится Ёнун.
- Во всех, - уклончиво отвечает Чонсу и достает листы с кричалками. – Постарайся сегодня, ладно? Мне важно, чтобы он увидел, что людям вокруг не все равно. И что его ждали.

Фанаты продолжают скандировать «Чо Кюхён» даже после окончания песни, заставляя ведущего шоу практически кричать в микрофон, объявляя имена призеров.
- Выиграли! – раскрасневшийся Чонсу поворачивается к охрипшему Ёнуну. – Они все-таки выиграли! Какие они молодцы!
На победителей и побежденных падают конфетти и блестящие бумажные гирлянды, Сонмин, кажется, держит за руку Кюхёна, и светится от счастья ничуть не меньше софитов, заливающих светом сцену. И – что особенно радует Чонсу – Кюхён выглядит таким же счастливым.
- Они ведь споют еще раз? – уточняет Ёнун, улыбаясь.
Словно в ответ ему звучат первые аккорды песни победителей, и фанатки снова взрываются дружным «Чо Кюхён!».
- Нам тоже стоило собрать группу после школы… - задумчиво глядя на сцену, произносит Чонсу.
- Угу, и убить друг друга в первый же месяц.
- Да, ладно, - Ёнун обнял Чонсу за талию. – Возможно, все было бы не так плохо.
Чонсу улыбается и пытается пересесть так, чтобы быть еще немного ближе.
- Кстати, - Ёнун указывает на допевающего свои строчки Кюхёна. – У вас что-то было?
- Ничего выходящего за рамки, - Чонсу хитро улыбается. – Обычные сеансы психотерапии.
- Когда-нибудь у тебя отберут лицензию…
Чонсу снова улыбается и берет Ёнуна под руку:
- Я попрошусь к тебе поваром.
Ёнун в притворном ужасе закатывает глаза.
- Ты же оставил для меня пирожных?
- Если ты не будешь чрезмерно болтлив в гримерке после шоу, и мы попадем домой к двенадцати…
- К тебе домой? – уточняет Чонсу. – Мне, как квалифицированному специалисту, необходимо удостовериться, что Кюхён….
- Ко мне домой, - кивает Ёнун. – Одним словом, постарайся забыть, что ты психиатр… Карета отправляется в одиннадцать.